Вера врача, и почему она так важна

Врач - не просто фармацевт и синтезатор научных знаний, а пациент - не просто тот, кто инертно принимает воздействие со стороны. Как сказал Норман Казинс, «в итоге ценность врача определяет его способность прикоснуться к душе пациента».

Пол Роуд, «Творить чудеса» («Making Miracles»)

В 1955 году врач из Западной Германии доложил о ряде странных случаев с тремя его пациентками, в которых он не мог сделать ничего другого, кроме прописывания традиционных лекарств.

Одна больная страдала хроническим воспалением желчного пузыря, забитого камнями. Вторая никак не могла оправиться после сложной операции на брюшной полости и была похожа на скелет; третья умирала от рака, пустившего метастазы по всему организму. Сначала врач разрешил известному местному целителю, человеку верующему, попытаться исцелить их, не применяя медикаментозного лечения и без ведома этих больных. Но изменений не произошло. Тогда врач сказал больным об этом целителе, обнадежил их, обозначив рамки выздоровления несколькими днями, и сообщил о том, что их будут лечить на расстоянии в определенное время начиная со следующего дня. Но это было как раз то время, в которое, как он знал, целитель НЕ работал. И через несколько дней, которые он поставил за дату начала выздоровления, все три пациентки быстро и самым удивительным образом пошли на поправку. Послеоперационная больная вылечилась полностью. Две других - нет, но на тот момент их результаты потрясали. Организм женщины, больной раком и уже анемичной, ткани тела которой были наполнены жидкостью, быстро выделил всю накопившуюся жидкость, анемия прошла, и больная почувствовала в себе достаточно сил, чтобы отправиться домой, к своим домашним обязанностям. И до самой смерти у нее не появлялось симптомов этой болезни. У пациентки с камнями в желчном пузырем исчезли прежние симптомы, она выписалась из больницы, и несколько лет эта болезнь не беспокоила ее.

Так почему у этих трех больных наступило улучшение? Основываясь на наблюдениях, описанных в этой книге, можно привести несколько возможных причин, которые могли повлиять сами по себе или в сочетании с другими:

• Эффект плацебо⁶ - сила внушения самих больных.

• Первоначальное действие целителя - человека верующего - могло произвести реальный эффект, но с задержкой.

• Целитель, возможно, продолжал свои действия, хотя врач был уверен в обратном.

• Улучшение могло произойти благодаря вере самого врача в благополучный исход.

Сосредоточимся на последней причине. Так как есть мнение, что умственная позиция больного играет решающую роль в его реакции на лечение, то обычно учитывается только вера больного. Но не согласованы ли его действия с теми шагами, которые предпринимает врач? Позволит ли он, чтобы лечение лекарствами оказало свое воздействие? Есть ли у больного желание поправиться? Воля к жизни? И хотя эти вопросы важны, вера пациента - лишь одна сторона медали. Вера лечащего врача формирует исход лечения, поэтому важно учитывать это в любой ситуации в процессе лечения.

Известно, что врачи поддаются самообману, когда пытаются определить, почему у пациентов наступило улучшение. Они приписывают такую реакцию организма больного исключительно действию лекарства, хотя на самом деле улучшение наступило благодаря внушению. Чтобы устранить эту путаницу, разработали и продумали экспериментальные методы, среди которых наиболее известен метод с «двухсторонним участием вслепую».

В этом случае субъекты, которые участвуют в эксперименте, не знают, к какой группе принадлежат и дают ли экспериментальной группе какое-нибудь активное лекарство, а контрольной группе - плацебо. Кроме того, тот, кто проводит эксперимент, не знает, где какая группа и какая и что именно принимает. Это значит, что обе стороны - тот, кто проводит эксперимент, и те люди, которые в нем участвуют, - «работают вслепую», то есть вслепую с обеих сторон. Эксперимент, в котором вслепую работает только одна сторона, называется «односторонним участием вслепую»; а тот, в котором это правило не соблюдается ни с одной, ни с другой стороны, называют «открытым экспериментом».

Как результат такого рода исследований было открыто плацебо для достижения улучшений в ряде случаев - благодаря вере больного в то, что он принимает сильнодействующее средство. Но любое исцеление включает веру с двух сторон: больного и лечащего врача.

А как насчет воздействия веры врача?

Лечащий врач может силой своей веры мощно воздействовать на состояние больного. Например, если врач очень верит в данное лечение, он может так «расхвалить» его действие пациенту, что подсознание больного отреагирует соответственно. Это усиленное ободрение может пробудить надежду больного и способствовать интенсивной реакции организма - что-то типа действия плацебо - даже в тех случаях, где само лечение может оказаться неэффективным. Но это может быть проблемным в научных медицинских исследованиях. В экспериментах, где лишь одна сторона подвергается воздействию лечения вслепую - когда пациенты не знают, принимают ли они активную медитацию или пилюли- плацебо, - врач может неосознанно выказать больше интереса и энтузиазма к группе, «принимающей лечение», чем к контрольной группе. Это может привести (посредством внушения) к усиленной реакции со стороны группы лечения - и все это благодаря вере врача в то, что пациентам должно стать лучше.

И это не удивительно; всем известно, какой эффект производит внушение. Но свидетельства подтверждают также, что вера врача может изменить и результаты исследований, где воздействию вслепую подвергаются обе стороны, - когда врач не знает, где какая группа.

Исследователь Джерри Солвин усиленно проверял силу, лежащую в основе убеждений врача. В трех экспериментах с двухсторонним участием вслепую исследовалось использование витамина Е в лечении ангины. Когда в эксперименте участвовал полный энтузиазма врач, который верил в действие витамина Е, это средство оказалось более эффективным, чем плацебо, в то время как два исследования подобного же рода, проведенные с участием скептически настроенных врачей, не дали никаких результатов.

Рассмотрим факты, связанные с использованием мепробамата, одного из самых первых, слабых успокоительных препаратов, продававшихся на рынке в Соединенных Штатах под названиями «мильтаун» и «экванил». В 1950-е годы поступали противоречивые отзывы об их эффективности. Сторонники этого лекарства постоянно утверждали, что оно срабатывает, в то время как скептики находили, что его действие не превосходит действие плацебо. Чтобы прояснить эту ситуацию, исследователи придумали эксперимент с двухсторонним участием вслепую, в котором один из лечащих врачей имел «скептическую, экспериментальную» позицию по отношению к этому лекарству, в то время как другой врач имел позицию «энтузиаста, терапевтическую». Оба не знали, где какие таблетки - Мепробомат или плацебо. Пациенты также пребывали в полном неведении; они даже не знали, что вовлечены в эксперимент. И вот результаты: мепробамат оказался значительно более действенным, чем плацебо, - но только у того врача, который верил в него. А на тех больных, у которых был скептически настроенный врач, лекарство не оказало никакого действия.

Это исследование проводилось повторно одновременно в трех муниципальных психиатрических клиниках для больных, проходивших амбулаторное лечение. В двух из них результаты были аналогичными. Следовательно, три из четырех исследований показали, что лекарство намного эффективнее плацебо, если учитывать соотношение позиций врача и его веры в лекарство. И вера врача, который прописывает лекарство, может «проникать в эксперимент» и формировать действие лекарства. Поэтому Солвин заключает:

Исследования ряда случаев применения лекарств подтверждают, что врач или исследователь, прописывающий лекарство, не остается в стороне от результатов лечения, даже когда проводится эксперимент с двойным участием вслепую... Общее правило - такая двухсторонняя проверка не может гарантировать неспецифических воздействий лечения, особенно когда действительное лечение оказывает слабое или переменчивое действие.

Конечно, это не означает, что лекарства и другие терапевтические средства не могут срабатывать «сами по себе». Действие некоторых видов терапии настолько сильно, что перекрывает все другие факторы, включая веру. Если больному ввести большую дозу быстродействующего инсулина - неважно, кто во что верит, - то высока вероятность резкого падения сахара в крови и потери сознания. Или если человек поглощает пищу, зараженную токсинами ботулизма, самыми опасными для жизни веществами из всех известных науке, то, в сущности, смерть гарантирована.

Тесты с двухсторонним участием вслепую не бесполезны. Они оказывали и оказывают помощь при самых разных видах лечения. Но они не совершенны, и это нужно понимать. Величайшая ценность экспериментов с двухсторонним участием - их достоверность, и это позволяет открыть нечто удивительное о нас самих - что есть некий аспект человеческой души, способный формировать события в нашем мире.

ПОЧЕМУ ЛЕКАРСТВА СРАБАТЫВАЮТ?

Если вера врача может повлиять на действие лекарств, на что указывают эксперименты с двухсторонним участием вслепую, тогда почему каждое конкретное лекарство действует только в одном направлении? Почему бы ему не действовать то так, то этак: позитивно - для энтузиастов, негативно - для скептиков? Однако лекарства всегда действуют по одному шаблону. Пенициллин приносит пользу, только когда врач прописывает его соответствующим образом. Тогда почему вера врача, который прописывает это лекарство, не влияет на эффективность его действия?

Могу привести по крайней мере две причины. Как мы уже заметили, некоторые химические вещества обладают такой силой, что перекрывают другие факторы, включая веру и надежду. Пенициллин подпадает под эту категорию, когда, например, его используют при стрептококковых инфекциях в горле. Второй причиной, почему лекарства срабатывают постоянно, является то, что с течением времени вера врачей в эти лекарства становится незыблемой. К тому же развивается единодушие и формируется община энтузиастов, которые определяют, какое действие будет оказывать данное лекарство (как в приведенных выше экспериментах с двухсторонним участием вслепую).

На протяжении столетий врачи сталкивались с таким фактом: новые лекарства могут показаться высокоэффективными, когда их применяют впервые, но через ка- кое-то время перестают действовать. Этот феномен подтолкнул известного французского врача XIX века, Арманда Троссо, к такому выводу: «Человек может с успехом использовать новое лекарство так часто, как это требуется, - пока он верит в его действенность».

Мы можем представить сценарий, подтверждающий эксперименты с двухсторонним участием вслепую, задача которых - снизить эффективность нового лекарства. Обычно новые лекарства выставляются на рынке как сенсационное открытие, в приукрашенном виде, под звуки фанфар, разжигая энтузиазм врачей и таким образом формируя позитивное действие этих препаратов. Но когда в эту картину начинают вкрапливаться другие факторы, включая веру и позитивные ожидания многочисленных больных, а также информация о побочных действиях данного лекарства, тут начинают появляться и множиться негативные отзывы. Таким образом, позиция группы врачей-энтузиастов постепенно приобретает скептическую окраску. А как только вера относительно данного лекарства качнется в сторону негативного, его эффективность снижается.

В МЕДИЦИНЕ ЭТО ОТВЕРГАЮТ

Когда нам что-нибудь «идет», мы тут же находим в этом смысл. А когда нас что-то унижает, беспокоит или несет в себе угрозу, мы тут же находим, что в этом смысла нет.

Джуль Айзенбад

Если такое воздействие реально, то оно бросило бы тень сомнения на все эмпирические открытия со времен Галилея.

Мартин Гарднер

Врачи и ученые с ужасом реагируют на возможность таких «воздействий на прошлое со стороны экспериментатора» - это хорошо видно по высказыванию Мартина Гарднера. Ученые не верят в то, что мысли лечащего врача и его вера могут формировать физиологические реакции пациента на расстоянии, когда пациент об этом не знает. В результате современная медицина, в сущности, не желает видеть многих проблем и испытывает неосознанное желание отрицать доказанные факты.

Нетрудно понять почему. Для врача - с психологической точки зрения - удобнее не считать себя обязанным учитывать чьи-то мысли и веру в то, что происходит в человеческом организме и окружающем мире. Все внимание по-прежнему должно быть направлено на компетенцию и методы лечения. Более того, врач, который с уважением относится к факту влияния чьей-то веры на физическую реакцию пациента, тем самым признает существование фактора нелокальности на биологическом уровне и, значит, уже вступил в Эру III (см. главу 2). То есть он признает, что в то время как мозг действует локально, сознание может действовать на расстоянии. А уже признание этого фактора может поколебать тот базис, ту основу, на которой базируется опыт врача и его взгляды на устройство мира.

В 1949 году психолог Дональд О. Гебб заявил о положении, которое все еще доминирует в нейропсихологии:

Современная психология приняла как должное то, что поведение субъекта и невральная функция находятся в тесной взаимосвязи. Нет такого человека или такой силы, которая могла бы время от времени проникать в мозг и заставлять нервные клетки делать то, что они, в противном случае, не делали

бы... Человек не может быть детерминистом в физике и биологии, а в психологии - мистиком.

И хотя это написано полвека назад, мнение Гебба о том, что сознание человека неотделимо от деятельности его мозга, остается краеугольным камнем физиологии. Такие материалистические взгляды можно встретить везде и всюду; они часть «символа веры» современной медицины. И в них нет места для веры врача в нелокальные воздействия на результат лечения.

Такая точка зрения прочно укоренилась - и не только в разуме, но и на уровне эмоций. Она отражает взгляды широких кругов «общественности», узкое, поверхностное представление о себе и своем сознании. А это очень сильнодействующие факторы. Часто легче отрицать или отделаться от всего, что им противоречит, чем их видоизменить или понять. И это неудивительно. Ученые и врачи, как и все мы, испытывают эмоциональную потребность верить в то, что они правы, свободны от предубеждений и открыты для всего нового.

КАК ВЫБРАТЬ ВРАЧА

В идеале вера больного и врача должны совпадать. Наилучшая из ситуаций - когда обе стороны искренне и всей душой верят в то, что предстоящее лечение поможет. Наихудшая - когда есть противоречие или конфликт между позициями двух сторон или когда ни врач, ни пациент не верят в лечение. В последнем случае две негативные позиции формируют исход лечения, который может быть даже драматическим.

Осознание силы веры на результаты терапии должно побудить врачей критически посмотреть на свое отношение к больным. Многие врачи занимают позицию отчужденности, равнодушия и безучастности в отношениях с пациентами. Некоторые напускают на себя угрюмый вид, неприкрытое недовольство, как будто постоянно ожидают наихудшего. Врачи защищают такую манеру поведения, оправдывая ее «тяготами своей профессии», или заявляют, что делают все возможное и не выказывая своих эмоций. Врачам присуща также характерная черта: «рисовать» наихудший из вариантов событий. Если же все пойдет лучше, чем предполагалось, врач чувствует себя героем, а больной испытывает к нему чувство бесконечной благодарности. В нашей профессии это называют так: «навешивание крепа» - черного крепа, как на похоронах. Это не всегда обман; многие врачи действительно пессимисты и, естественно, ожидают наихудшего. Весьма распространена привычка выкладывать перед пациентами «голые факты» после определения диагноза - если обнаружен рак, болезнь сердца, СПИД и пр., - когда врач с мрачным видом углубляется в детали о шансах выжить по данным статистики. Многие врачи считают, что раскрывают перед больным позитивную картину, когда перечисляют «данные о проценте выживания». Но пациенты, услышав «обнадеживающие» комментарии врача: «У вас 25% на выживание в этой степени рака», интерпретируют это так: «У меня 75% вероятности умереть».

Если позиция врача формирует реальность, как предполагают исследования, то эта «врачебная позиция» способна причинить огромный вред. Отсюда вывод: пациенты должны тщательно ознакомиться с позицией врача, прежде чем договариваться с ним о проведении лечения. Исходя из собственного опыта, могу сказать, что люди этого обычно не делают. Больные, как правило, обращают внимание на рекомендации данного врача, уровень его квалификации и многолетний опыт, но редко идут дальше, наводя справки о его «врачебной позиции» и о том влиянии, которое она может оказать на исход болезни.

Но как это сделать? Чтобы определить позицию лечащего врача, не нужно проводить с ним длительное собеседование или тщательно изучать его послужной список. Достаточно задать себе простой, но важный вопрос: Я чувствую себя лучше в присутствии этого врача или хуже? Это и есть простой, но эффективный способ проникнуть в структуру убеждений того или иного медика.

Важность этого подхода дошла до меня благодаря письму, которое я получил от женщины, больной СПИДом. Она заразилась этой болезнью от своего мужа и проходила лечение с интервалами в месяц у эксперта по инфекционным болезням. Этот врач был суровым на вид, серьезным малым - полное соответствие классическому образу холодного, бесстрастного «ученого мужа». Он считал необходимым раскрывать перед своими пациентами «реальную» картину их состояния. Во время каждого визита этой женщины он напоминал ей, что, поскольку СПИД «однозначно фатален», следование предписанному лечению имеет решающее значение. Но жесткая позиция этого врача производила опустошающее действие. Вот что она писала:

Я начала понимать, что мой лечащий врач не верит в то, что я буду жить... После каждого визита к нему я две недели прихожу в себя. Он укрепляет во мне чувство подавленности, я чувствую себя больной. Но проходит две недели, и я начинаю чувствовать себя нормально. А затем, когда приходит время идти на визит, мной опять овладевает страх. Я вынуждена заставлять себя идти к нему. И после визита все повторяется снова... Почему у меня такое чувство, что мой лечащий врач убивает меня?

Если эксперименты с двухсторонним участием, подтверждающие потенциальную силу веры врача, достоверны, то поведение этого эксперта можно назвать неэтичным: в сущности, он подталкивает свою пациентку к негативному исходу. Но мы должны понимать, что эта ситуация очень сложна. Многие врачи считают себя обязанными придерживаться голых фактов в беседе с пациентами - иногда они идут против собственного, более мягкого, суждения, боясь судебного преследования. Ведь бывает и так: если врач не представил «реалистической» картины, больной или его родственники могут подать в суд, и врача будут преследовать по закону за введение больного в заблуждение, обвинят в искажении истины. Если не будут введены изменения в законодательство, то сомнительно, чтобы большинство врачей стали такими смелыми, что намеренно использовали бы свою веру в терапевтических целях, несмотря на то, что с уважением относятся к экспериментам, подтверждающим их силу исцелять.

СВЯЗЬ МЕЖДУ МОЛИТВОЙ И ВЕРОЙ

Сила воздействия веры лечащего врача на реакции пациента на лечение сродни молитве. Как молитва, так и вера - нелокальные проявления сознания, потому что обе могут воздействовать на расстоянии, иногда и без ведома больного. Обе эти концепции подтверждают, что «не все имеет физическую основу», и обе могут быть использованы как дополнения к другим формам терапии.

Как может врач, который относится скептически к лечению, позитивно использовать свою веру на благо больного? Возможно, первостепенным правилом для врача должно стать: никогда не выбирать ту форму терапии, в которую не веришь. А когда это невозможно - когда, например, данный курс терапии выбирают в безнадежной ситуации, - все равно врач не должен терять надежды и должен поддерживать ее в больном. Цель должна быть направлена на одно: не препятствовать исцелению, не поддаваться пессимизму. И те врачи, которые верят в молитву, должны ее использовать. Если человек убежден, что молитва срабатывает, то не использовать ее равнозначно отказу от эффективного лекарства или хирургического вмешательства.

ШАМАН И ВРАЧ-ПРАКТИКАНТ

Так как нет идеального соответствия между верой врача и верой пациента, есть два ценных качества, которые врач может в себе развить: гибкость и терпимость. Эти качества помогают с уважением относиться к точке зрения пациента, даже если она не совпадает с его собственной, а также позволяют рассмотреть все взгляды на проблему.

Ярчайший урок в отношении гибкости с людьми я получил, когда однажды мне неожиданно позвонил мой близкий друг Кен.

«У него сильные боли, и он хочет прийти к тебе на прием, - сказал Кен. - Послушай, ему действительно худо. Как это ты не уверен, что сможешь его лечить? Ты ведь врач, не так ли?»

«Да, - ответил я. - Но ведь он шаман».

Шаманом был Роллинг Сандер, легендарный американский индеец-целитель и духовный наставник из Невады. Он стал знаменитым в 1970-е, когда Дау Бойд описал его и его удивительную исцеляющую силу в своей книге. Я прочел ее и испытывал благоговейный трепет перед способностями Роллинга Сандера. Подобно всем шаманам он мог войти в природный мир своими чувствами и эмоциями и манипулировать этим миром так, что наука терялась в догадках.

Он в Далласе должен был провести серию лекций на тему исцеления по методу шамана, а Кен помогал ему все организовывать. Однако все складывалось не так, как надо. Роллинг Сандер запланировал основную лекцию на вечер, но его пронзила внезапная сильная боль в шейной области. И он сказал Кену, что хочет посетить врача-терапевта. Кен же очень беспокоился о лекции и пустился на поиски врача, который мог бы немедленно обследовать Роллинга Сандера.

Я согласился принять его в полдень, но, даже находясь на расстоянии от шамана, чувствовал явное нерасположение к этому визиту, потому что ситуация была парадоксальной. Почему всесильный шаман, который, как казалось, не имеет ничего общего с миром современной медицинской науки, хочет прийти на прием к начинающему терапевту из-за боли в шее? Почему бы ему самому не исцелить себя? Или же посетить другого шамана - кого- нибудь из тех, кто разделяет его убеждения насчет исцеления? Почему он ищет помощи вне собственной системы?

По мере того как приближалось время встречи с Рол- лингом Сандером, меня все больше охватывало беспокойство. Что я мог сказать знаменитому целителю? Если он не смог избавиться от своей проблемы, то какие у меня шансы ему помочь?

Когда подошел назначенный час, я выглянул в холл и увидел, что медсестра уже встретила и ведет к моему кабинету эту колоритную фигуру исконного жителя Америки, в одежде индейца с Запада, с черной шляпой и поясом, украшенным серебром и бирюзой. Роллинг Сандер пришел с друзьями, и эта группа весьма впечатляла. Медсестра ознакомила меня с его медицинской картой (правила клиники: ни один человек не может приходить к врачу без карты!). Но сама мысль, что знаменитый шаман приходит с медицинской картой, казалась мне смехотворной. Я взглянул на имя на карте и чуть не расхохотался. Там было написано: «Сандер, Роллинг» - тогда как по правилу имя всегда стоит впереди фамилии!

Мы обменялись обычными любезностями. Я сказал ему, как много пользы я извлек, много лет назад прочитав о нем книгу Бойда.

«Да, мне говорили, что она хорошая. Но сам я никогда не читал ее, - сказал он, улыбаясь. - Думаю, должен сделать это как-нибудь».

Я жестом пригласил его в комнату для обследования, заметив, что его друзья могут подождать в приемном покое. Правило номер 1: узнай историю больного.

«Почему вы решили прийти ко мне на прием?» - спросил я.

«У меня появилась ужасная боль в области шеи».

«Расскажите об этом поподробнее».

«Всякий раз, когда я выступаю перед людьми, меня заставляют пользоваться микрофоном. Я стою прямо и вытягиваю шею вперед, чтобы говорить в микрофон. Это неестественно. В области шеи создается напряжение, и у меня всегда появляется эта боль». - Он вытянул шею вперед, чтобы продемонстрировать это неловкое положение, и указал область, где чувствовал боль.

Правило номер 2: сделай физическое обследование. Я не смог найти ничего необычного, за исключением того, что некоторые мышцы шеи были твердыми и сильно напряженными, что свидетельствовало о воспалительном процессе и вызывало боль при прикосновении.

«Давайте пройдем в мой кабинет и поговорим», - предложил я. Он последовал за мной, мы сели, и наша беседа потекла легко и свободно. Я снова вернулся к книге, к его жизни в Неваде, к тем вещам, которые он любил, - например, полеты на маленьких самолетах. Но я все время спрашивал себя: как мне справиться с его проблемой?

Всецело положившись на интуицию, я решил перейти к делу:

«Роллинг Сандер, как вы относитесь к приему лекарств?»

«А как вы думаете, почему я пришел?»

И он начал объяснять свою личную философию исцеления. Есть время, сказал он, для шаманских песнопений, молитв и целебных трав. Есть место и для современных методов, включая и синтетические, химические лекарственные препараты. Мудрый целитель использует то, что срабатывает. Он не ограничивается одной методологией. Нужно учитывать все. Роллинг Сандер считает, что применение лекарств - наилучшее лечение для его шеи в данной ситуации.

Я сходил в помещение, где мы хранили лекарства, и возвратился, прихватив с собой два препарата - обезболивающее и релаксант для мышц. Я протянул их Рол- лингу Сандеру, и он поклонился.

«Это поможет мне провести беседу сегодня вечером», - сказал он.

Я проводил его в холл, где находились его друзья. По пути нам встретился Патрик, хирург, специалист по сосудистым операциям. Патрик был единственным подлинным вегетарианцем среди известных мне хирургов.

«Патрик, хочу познакомить тебя с моим другом, Рол- лингом Сандером», - сказал я, и они обменялись рукопожатием.

«Рад познакомиться с вами», - сказал Патрик. Рол- линг Сандер молча кивнул головой. Казалось, он внимательно изучает Патрика. Его глаза сузились, как будто он медленно обследовал его с головы до ног. Через несколько минут раздумий он спросил:

«Вы много едите овощей?»

Патрик лишился дара речи, а Роллинг Сандер улыбнулся и легким шагом прошествовал в холл.

Лекарства помогли. И Роллинг Сандер в прекрасной форме в тот вечер на своей лекции говорил в микрофон, который он презирал, в зале, битком набитом людьми.