Святые и грешники, здоровье и болезнь

То, что светит, сгорает.

Виктор Франкль

Самая загадочная болезнь в истории человечества имела место две с половиной тысячи лет назад, когда Будда - Просветленный - умер от пищевого отравления, съев испорченное мясо в своей последней трапезе. Когда я впервые узнал об этом, то с некоторым сарказмом хмыкнул: не очень-то возвышенный уход для Будды. Я почему-то ожидал более достойной причины смерти для такой личности, чем испорченная пища. Позднее я узнал, что подобный пример далеко не единичен и многие великие духовные лидеры мучились болью и страданиями и умирали и от более постыдных причин. Вот несколько исторических примеров: • Святая Бернадет. Ей в 1858 году в Лурде явилась Дева Мария, после этого стали происходить чудесные исцеления тысяч больных людей. Бернадет же не получила такого исцеления, хотя и нуждалась в нем. Причина ее смерти (в возрасте 35 лет): «рак кости», или, по-научному, острый милиарный туберкулез.

• Джидду Кришнамурти, известный духовный наставник, речи которого вдохновляли миллионы людей по всему миру. Причина смерти: рак поджелудочной железы.

• Судзуки Роши начал пропагандировать японскую философию дзэн-буддизма в Соединенных Штатах и основал ее первый центр в Сан-Франциско. Причина смерти: рак печени.

• Шри Рамана Махарши, самый популярный святой в современной Индии. Причина смерти: рак желудка. Этот список можно продолжать до бесконечности.

Все эти исторические записи ясно говорят об одном: состояние здоровья многих наиболее просвещенных, постигших Бога, святых и мистиков далеко от идеального.

Похоже, что святые принимали болезнь как часть природой установленного порядка. Великий индийский мудрец, Шри Ауробиндо (1872-1950), однажды оступился, упал и сломал коленную чашечку. Врач, который пришел его лечить, был ошеломлен этим происшествием. «Как это вы, махатма, не предвидели и не предотвратили этот несчастный случай?» - спросил он. «Но я все еще ношу это земное человеческое тело, - ответил мудрец, - и оно подчиняется обычным для человека ограничениям и физическим законам».

Есть множество подобного рода «объяснений». Одни говорят, что, мол, святой или мистик был не таким уж духовно просвещенным, как казался. Или был действительно просвещенным, но жил не в соответствии со своей кармой и «расплачивался» за пороки и провинности, совершенные в прежней жизни. Другие утверждают, что великий учитель по небрежности «подхватил» болезнь от своих приверженцев, впитал ее, подобно губке. Мы слышим и утверждения, что мудрецы сознательно выбирают себе ту или иную болезнь. Что иногда они делают это, чтобы болезнь послужила поучительным примером - показать, что связь между Божественным и человеческим сохраняется даже в таком мучительном состоянии. Иные считают, что святой или мистик намеренно принимает болезнь, - как последнее испытание, чтобы «сжечь» еще оставшиеся следы своего эго или самоосознания.

Эти доводы можно считать вескими, а можно не принимать во внимание вообще. Наша задача не в том, чтобы выяснять в каждом конкретном случае, почему избранники Божьи болеют и умирают. Мы должны понять, как они к этому относятся и что делают, и найти ответ на вопрос: какой извлечь из этого урок для себя, когда болезнь случается в нашей жизни? Именно эти данные должны побудить нас всерьез исследовать широко распространенное убеждение, что быть святым - гарантия хорошего здоровья и что слабое здоровье и болезнь всегда подразумевают изъяны духовного характера.

Эти предположения неверны не только для высокодуховных, исключительных личностей, но и для таких простых людей, как вы и я. Когда Иисусу и его ученикам повстречался человек, слепой от рождения, ученики Иисуса спросили Его: «Равви! Кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?» Этот вопрос люди постоянно задают и в Новом веке, в контексте сегодняшнего дня. Кто виноват? Почему эта болезнь «выбрала» меня? За какие нынешние или прошлые прегрешения я страдаю? Кого винить? Ответ Иисуса просвещает наш разум, и его следовало бы приводить в каждой книге Нового века, в которой затрагиваются темы самопознания и исцеления: «Не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии» (Евангелие от Иоанна, 9:1-3). Можно ли было сказать яснее?

Это поразительный пример решения фундаментальной проблемы медицинского характера, развивающейся на фоне полного отсутствия духовного совершенства. Ни один человек не упадет ни с того ни с сего; ни один не бывает наказан за грехи; никто не выбирает себе болезнь. Под словами Иисуса подразумевается, что есть более высокая цель, оправдывающая болезнь, которую мы не способны понять, потому что нам неведомы пути Всевышнего. Это означает, что значение того или иного конкретного заболевания может быть космического характера - то есть оно недоступно нашему пониманию, скрыто от нас, смертных, и известно только Богу. Этот пример предостерегает нас от обычной ошибки: приравнивать физическое здоровье к духовному и приписывать болезни исключительно телесное, поверхностное значение.

Но болезни, которые постигали святых и мистиков, лишь одна сторона вопроса. А вот другая: почему то, что мы называем здоровьем, часто даровано нечестивцам - людям, у которых нет склонности к духовному образу жизни, но которые при этом никогда не болеют? Почти каждый из нас был либо лично знаком, либо слышал о таком человеке: он нарушает все нормы и правила, способствующие крепкому здоровью, неумеренно пьет и курит - и доживает до 100 лет, никогда ничем не болея.

Такого рода «несправедливость» - болезненные праведники и здоровые грешники - говорит о том, что нет постоянной, линейной, однозначной взаимосвязи между уровнем духовности человека и степенью его физического здоровья. Человек может достичь невероятных духовных высот и быть очень больным.

Многие люди, которые верят в незыблемую взаимосвязь между физическим здоровьем и духовным внутренним содержанием, принимают концепцию «Божества внутри нас» - убеждение, что некий элемент или качество Высшей Сути пребывает в каждом человеке. Но пусть бы даже и так, и Он находится в каждом, все равно люди - всего лишь несовершенное отражение Божественного Света. Каждый день мы, сами того не замечая, совершаем множество грехов. Наше физическое тело (как и наша душа) может содержать что-либо от духовной сути, которая проявляется в теле в несовершенной форме, как и в нашей душе. Когда нам не удается воплотить в своей душе совершенство Всевышнего, мы ведь не говорим, что Бог «согрешил» или оступился; тогда почему же мы считаем, что утрата телесного здоровья подразумевает отход от Божественного начала? Физическое тело - суетная, пассивная сущность, которая иногда поддается плохим «привычкам», таким как повышенная склонность к генетическим заболеваниям, инфекциям и т. д. Тело имеет собственный разум, который не всегда соответствует нашему психологическому и духовному пониманию. Наше тело может активно действовать, разрушаться и подвергаться болезням, не спро- сясь у нас, хотим мы того или нет. Неспособность распознать «несговорчивость» плоти является одной из неосознанных крайностей современного движения «от со- знания-к-здоровью» и потенциальной причиной мучительного чувства вины, когда все идет не так, как хотелось бы нам на сознательном уровне.

Справиться с этой проблемой может помочь беглый взгляд на то, что происходит в природе. Растения, животные, птицы и рыбы подвержены болезням так же, как и мы. Причем у многих из этих видов развиваются болезни, подобные нашим, включая рак, артрит, бактериальные и вирусные инфекции. С ними тоже случаются несчаст-

Рис. 1

Уровень духовных достижений обозначен линией, проходящей по оси Y, а степень физического здоровья - вдоль оси X. Идеал Нового века в духовном достижении и физическом здоровье всегда находится в определенном соотношении (показан линией А). Каждому достижению в сфере духовности есть соответствующее достижение в физическом здоровье, один-к-одному, прямолинейная, инвариантная взаимосвязь. Но линии В и С говорят о другом. Линия В показывает, что праведники и мистики могут быть высокодуховными личностями, но при этом иметь плохое физическое здоровье. Линия С показывает обратное: люди с низким уровнем духовности - так называемые «нечестивцы» - могут наслаждаться крепким физическим здоровьем.

ные случаи, они получают травмы и проходят через все процессы старения и дряхления. Однако, когда животные, или растения заболевают, мы относимся к ним совсем иначе. Не судим и не виним их в этом. Мы не говорим, что дерево стало в меньшей степени деревом, потому что оно заболело раком или кишит червями-древоточцами. И собака не виновата в том, что у нее развивается дисплазия бедра; мы не считаем, что у кота врожденные отклонения, потому что у него кошачья лейкемия. В природе болезнь считается частью естественного отбора, а не признаком этической, моральной или духовной слабости.

Мы с уважением относимся ко всем живым существам во время их болезни - кроме самих себя. Представителю Нового века не придет в голову винить свои любимые розовые кусты в том, что они заражены тлей, но с какой поспешностью он начинают осуждать себя, когда увидит сыпь в горле. А ведь мы - часть природы, как и все другие живые существа. Ту доброту, внимание и заботу, которые мы проявляем к ним, когда они больны, мы могли бы проявить и к себе.

Но это не значит, что следует отрицать общую взаимосвязь между нашим физическим и духовным состоянием. Не следует считать частные случаи выражением вселенского неумолимого закона. Ведь в каждом случае мы можем не знать, почему развивается та или иная серьезная болезнь.

ПРИНЯТЬ ТАЙНУ

Проблема относительно понимания взаимосвязи между духовностью и исцелением еще далека до завершения. Нам следовало бы допустить очевидное: Сие тайна великая есть. Под словом «тайна» я имею в виду не временное неведение, которое всегда проясняется благодаря дополнительной информации; не вопросы, на которые впоследствии ответят исследования; я имею в виду тайну в первозданном смысле слова - неведомое, что-то стоящее выше человеческого понимания. И то, что праведники иногда страдают, а грешники - нет, и есть одно из проявлений этой тайны. В этой книге мы увидим много тайн, которые предстанут перед нами во всем разнообразии. Например: парадоксальная сила молитвы «ни о чем» - в противовес молитве о чем-то конкретном; сила подсознания в деле исцеления - в противовес усилиям сознательного разума; воздействие молитвы, хотя и подтвержденное в лабораторных условиях, остается мучительно непредсказуемым вне ее стен; и многое, многое другое.

Тайна раздражает; она требует решений. Возможно, из-за того, что мы настолько нетерпимы к неопределенности, что предпочитаем видеть все в черном или белом цвете, без промежуточных серых тонов. Когда мы оказываемся перед лицом тайны, то часто делаем отчаянные попытки раскрыть ее. Особенно отчаянные усилия, как мы уже видели, предпринимаются, когда люди хотят найти объяснение, почему возникают такие серьезные заболевания у духовно просвещенных людей. Они хотят получить какое-нибудь объяснение, чтобы сохранить убеждение, что добропорядочные люди не болеют.

Если мы хотим когда-нибудь понять роль молитвы в деле исцеления и взаимосвязь между духовностью и здоровьем, то придется научиться быть более терпимыми к неопределенности и тайне. Мы должны быть готовы стать лицом к лицу с неизвестным.

НЕПРОХОДИМЫЙ ПУТЬ

Ответа нет. И не было.

И никогда не будет.

И в этом весь ответ.

Гертруда Стайн

Легенда о священной чаше Грааль является квинтэссенцией западного героического мифа. Вот рассказ исследователя мифологии Джозефа Кэмпбелла. Король Артур и его рыцари как-то собрались на пиршество. Король не позволял начинать пиршество, пока не произойдет знамение, которое не заставило себя долго ждать. Неожиданно, как по волшебству, перед присутствующими появилась священная чаша Грааль. Но она была задрапирована тканью и ее нельзя было хорошенько рассмотреть. А как только рыцари потянулись к ней, тут же исчезла. Гевейн, племянник Артура, предложил отправиться на поиски чаши и хорошенько рассмотреть ее - с чем все согласились. Однако они понимали, что это было бы бесчестьем для них - пускаться в путь всем скопом. Поэтому было принято решение, что каждый рыцарь будет производить поиски в одиночку и войдет в лес в том месте, которое сам выберет и которое покажется ему самым мрачным и темным - где нет ни пути- дороги, ни указателя.

Кэмпбелл считал легенду о чаше Грааля одним из самых глубокомысленных западных мифов, в котором затрагивалось нечто важное в работе разума жителей Запада. Если он прав, то мы, жители Запада, обладаем коллективной мудростью и способностью пренебрегать всякими советами и правилами в поисках того, что наиболее важно для нас, - то есть отправляться в путь без света, без дороги, без руководства.

Однако во время болезни мы всегда хотим «войти в лес» в месте, выбранном кем-то другим - врачом или гуру, занимающимся проблемами здоровья, - в том месте, которое ярче всего освещено, где есть хорошо проторенная дорога и существуют руководства и правила. Мы хотим устранить неопределенность и неясность; хотим знать лишь то, что срабатывает. Мы непрерывно говорим о том, что практично, о результатах, об исходе. Короче, мы хотим иметь формулу, которая четко указала бы, что нужно делать.

Импульсивное побуждение что-то делать, когда недомогание понятно (принимать антибиотики при первых же признаках простуды, сразу же бросаться к хирургу, чтобы вскрыть нарыв), бывает ценным и может даже спасти человеку жизнь. Но к термину делать нужно было бы также добавить и другой - быть, что значит смотреть внутрь себя, исследовать, сосредоточиться, интересоваться, спрашивать. Эти два состояния - бытия и делания - совместимы; они могут и должны мирно сосуществовать. Для некоторых людей наиболее эффективно побороть болезнь означает умение сосредоточиться сначала на внутреннем состоянии - быть, чувствовать, - следуя «формуле без формулы», то есть «Быть Подлинно Тем, Кто Ты Есть», а вопрос «что делать?» отодвинуть на второй план. Иногда действие может стать результатом применения этой яеформулы; к такому побуждению следовало бы отнестись с уважением, если оно идет из самой глубины души. Но суть в том, что оно не всегда будет рефлексивно и активно проявляться, как подлинный, первый-и-единственный выбор, который поможет преодолеть болезнь.

В 1987 году я испытал самую сильную физическую боль в моей жизни. У меня образовалась грыжа межпозвоночного диска в поясничной области - раньше то же самое было у моего отца и брата-близнеца. Боль была настолько сильной, что я не мог ни ходить, ни стоять. Рентгенограмма спинного мозга и компьютерная томография показали, что боль была вызвана выбуханием диска, зажавшего нерв, ведущий в левую нижнюю конечность. Я проконсультировался у эксперта-невропатолога и опытного нейрохирурга. И вот их совет: лечь в постель и поднять повыше ступни. А если через месяц не станет лучше, согласиться на хирургическую операцию - удаление диска. Мне становилось все хуже и хуже. Даже в постели малейшее движение вызывало волны почти непереносимой боли.

На протяжении ряда лет я выступал со своей темой «Роль сознания в укреплении здоровья» и как оратор стал довольно известен в моей общине, написал ряд книг по этой теме, которые пользовались большим спросом. Поэтому я знал большинство практиков-врачей, которые придерживались альтернативных форм лечения в медицине. Когда они узнали о моих мучениях, то гурьбой помчались мне на помощь. И скоро я оказался окружен заботливыми друзьями, которые хотели применить свои особые методы, чтобы помочь мне выздороветь. Моей жене пришлось даже разработать график визитов, чтобы справиться с непрерывным потоком целителей. Специалисты по иглоукалыванию, духовные целители, целители молитвой, гомеопаты, всякого рода массажисты, диетологи, знатоки мануальной терапии, знатоки краниосакральных методов, остеопаты и хиропрактики - все дружно бросились мне на помощь. Они использовали всевозможные методы и инструменты: иглы, магниты, кристаллы, пирамиды, медные электроды. Я был в восторге от всех методов лечения. И хотя некоторые ка- запись сумасбродными, мне было наплевать. Я был благодарен за любовь, сочувствие и внимание, которые мои друзья отдавали мне бесплатно.

Однако мало-помалу мои чувства стали меняться. Я начал испытывать сильнейшую потребность в уединении. Мне нужно было время, чтобы побыть одному и подумать над тем, что происходит. К великому моему удивлению, меня начала раздражать та бодрая, ясная, позитивная уверенность, которую выказывали мои друзья, неизменно утверждая, что я моментально поправлюсь; что все закончится хорошо; что каждое лечение - ключ к исцелению.

Однажды мне позвонила Жанна Ахтерберг, мой хороший, верный друг, которую я не видел уже несколько месяцев. Доктор Ахтерберг - первоклассный ученый-биолог, она работает в области психофизиологии. Вместе со своим мужем, доктором Г. Фрэнком Лоулисом, она провела новаторскую работу в направлении того, как ментальное воображение воздействует на тело. «Ты, наверно, устал от всей этой терапии? - сказала Жанна. - Я прошла через это несколько лет назад. И в конце концов у меня появилось чувство, что я - раненая разъяренная большая дикая кошка. Мне захотелось спрятаться в какой-нибудь темной пещере в глухих зарослях джунглей, залечь там вдали от всех и просто зализывать свои раны. Мне хотелось оставаться там, пустив все на самотек, пока моя ситуация не разрешится как-нибудь - в ту или другую сторону». Жанна словно прочла мои мысли. Она помогла мне осознать это постепенно нараставшее сопротивление сердобольной помощи моих друзей. Вскоре я заметил, что всячески отстраняюсь от их поддержки. Я просто лежал в своей пещере, зализывая раны.

Многие из моих друзей не одобряли моей потребности отдалиться от всех. Некоторые даже упрекали, говоря, что я отказываюсь «содействовать» собственному выздоровлению; что я потворствую болезни, не пытаясь с ней бороться; что я делаю неосознанный выбор - быть больным. А так как боль и бессилие продолжали усугубляться, я решил согласиться на операцию. Так сломалась последняя соломинка, за которую цеплялись некоторые из моих друзей, рассматривая мой выбор как то, что я «отдал себя на заклание современной медицине». Они считали, что мне следовало упорно продолжать использовать менее «агрессивные», ориентированные на разум методы. Но я сознавал только одно: я устал от боли, я дал всем широкую возможность испробовать на себе всевозможные альтернативные методы лечения, и пришло время двинуться дальше.

Тот период, когда я отказался от помощи друзей и предпочел уединение, оказал на меня сильное влияние в направлении духовного просветления. Я продолжал вести подробный дневник, и моя жена соорудила специальный столик, позволявший мне пользоваться компьютером, лежа в кровати плашмя. Хотя это звучит смешно, но долгие недели мучительной боли были одним из самых плодотворных писательских периодов в моей жизни. Я умудрился закончить один, растянувшийся надолго, проект будущей книги - благодаря тому, что новые идеи вдруг хлынули потоком из какого-то невидимого источника. Я начал понимать, что тот период жизни, насыщенный попытками излечить меня, имел особое, скрытое значение, что не все так плохо. И я задавался вопросом: может, моя книга так и осталась бы незаконченной, если бы я продолжал получать альтернативные курсы лечения? И свежие идеи так никогда и не увидели бы свет? А смысл моей болезни так и остался бы неразгаданным, таинственным и непонятным?

Я начал понимать, что в плохом самочувствии есть определенные преимущества, но заметил, что эту идею почти невозможно передать другим людям. Они неизменно интерпретировали ее как нездоровую сосредоточенность на боли, смакование болезни, потворствование недугу; все считали, что я томился в своих проблемах. Но я был уверен, что в этот процесс вовлечено нечто большее, что-то такое, что великий немецкий поэт Рай- нер Мария Рильке попытался описать таким образом:

Итак, вы не должны пугаться... если перед вами встанет печаль большая, чем когда-либо прежде; если смятение отразится на всем, что вы делаете, накатывая и колеблясь, как свет и тени облаков... вы должны знать, что... жизнь не забыла о вас, она держит вас на своей ладони - и не позволит вам упасть. Так почему вы хотите устранить из своей жизни всякое волнение, всякую боль и грусть - ведь вы не знаете, как это все работает на вас? Почему вы непрестанно терзаете себя вопросами: откуда все это приходит и с чем оно связано?.. Просто запомните, что болезнь - это средство, с помощью которого организм освобождается от всего ненужного. Так что вы должны просто позволить себе побыть больным, вкусить это состояние сполна и покончить с этим, потому что в этом ваш внутренний прогресс... Будучи больным, следует быть терпеливыми. В любой болезни есть дни, когда врач ничего не может сделать, и остается только ждать. И сейчас - поскольку вы сами себе доктор - сделайте именно это.

Рильке знал, что в болезни есть некое внутреннее значение, своеобразное послание, которое вы должны прочесть и понять. А если бы люди никогда не болели, если бы от всякой болезни при первых же ее признаках сразу же избавлялись с помощью лекарств или хирургического вмешательства, или немедленно «изгоняли» молитвой, они никогда не обрели бы этой мудрости.

Даже готовность испытать боль и принять неприятности может преобразовать ее во что-то более важное. Возьмем, к примеру, автора Натали Голдберг, которая проводит писательские симпозиумы по всей стране. Закончив в 1984 году в Санта-Фе свою книгу «Дописаться до костей» («Writing Down the Bones»), она ощутила потребность навестить своего буддийского учителя, Ка- тагири Роши, в Миннеаполисе, у которого она училась в течение шести лет. Она показала ему книгу и сказала:

«Роши, мне опять нужен учитель. Люди в Санта-Фе просто сошли с ума. Они бездумно хватаются то за одно, то за другое».

«Не будьте такой жадной, - ответил тот, укоризненно покачав головой. - Творчество уводит вас очень глубоко. Продолжайте писать».

«Но, Роши, это такое одиночество».

«А разве одиночество предосудительно?» - спросил Роши, недоуменно поднимая брови.

«Нет. Думаю, что нет».

Разговор перешел на другое. Неожиданно Натали перебила учителя:

«Но, Роши, вы приговорили меня к такому одиночеству! Работа писателя делает человека очень одиноким», - снова посетовала она.

«Все, что делается в глубине, связано с одиночеством», - ответил Роши.

«А вы одиноки?» - спросила Натали.

«Конечно, - ответил он. - Но я не позволяю одиночеству меня одолеть. Ведь это всего лишь одиночество - не более того».

Болезнь Раманы Махарши (последняя стадия рака) привела в недоумение многих его последователей, решивших приехать в Индию, чтобы учиться в его ашраме. Но вскоре многие из них усомнились в своем решении, потому что не допускали и мысли, что столь просвещенный наставник мог умирать от такой общераспространенной болезни. Страдания Махарши были ужасны; от невыносимой боли он кричал по ночам, нарушая сон всей общины. Время от времени, когда кто-нибудь пробирался к Махарши, перед ним представало зрелище великого страдания, которое озаряло светом лицо праведника. Сам Махарши ничего не говорил об этом, пока кто- то, считая, что он контролирует себя с помощью упражнений йоги, не спросил великого старца: «Вероятно, вы не чувствуете боли?» «Боль есть, - ответил Махарши, - но нет страдания». Так его последователи получили урок, как выстоять в болезни и преобразить боль и агонию, не пытаясь избежать или искоренить ее.

Идея о том, что блаженство и радость являются нашим «правом по рождению», и если мы сможем осознать собственную «внутреннюю божественность», то будем вечно счастливы, популярна сегодня, и причины этого ясны. В качестве доказательства сторонники этой идеи указывают на тех простых смертных, которые утверждают, что обрели это состояние. Но многие духовные наставники считают, что Бог - не «безоблачное блаженство», не «безупречная любовь». Они придерживаются мнения, что Бог непознаваем. Бог не поддается определению, так как Бесконечное включает в себя и противоположности. Поэтому любая попытка его охарактеризовать нарушает целостность и завершенность Абсолюта, вне которого не может ничто существовать. Среди духовных гениев, которые придерживались мнения, что Бог не просто «все хорошее» - блаженство, счастье, удовольствие и здоровье, - был и германский мистик XIII века Мейстер Экхарт, который писал:

Некоторые люди хотят воспринимать Бога только как некую приятную просвещенность - но тогда они получают приятность и просвещенность, но не Бога.

МОЛИТВА И МОЛИТВЕННОЕ СОСТОЯНИЕ РАЗУМА

Во время болезни вынужденное состояние временного покоя позволяет заглянуть в самую глубину вашего существа, которое пребывает в тихой сосредоточенности, в гармонии с самим собой, в осознании подлинности бытия и готовности принять любой исход. Это не самосознание, и там нет обычной жалости к тому «я», которое в болезни. Там нет ни страха смерти, ни чувства вины, ни сожалений. Но это не исключает традиционного метода лечения, лекарств или хирургического вмешательства - ведь все это так же естественно, как и размышления, медитация или молитва. Зато больной перестает бояться трагического исхода, даже смерти, потому что приходит понимание того, что высшее «я» человека бессмертно и вечно и не может умереть.

Мы не должны приравнивать этот метод «просто бытия» к «ничегонеделанию». Под спокойствием, невозмутимостью и готовностью принять все, что послано свыше, лежит своеобразный вид деятельности, непохожий на те виды деятельности, к которым мы привыкли. Это спокойное, направленное внутрь себя действие мы видим в духовных традициях как высшую форму деятельности, доступную человеку. И эта деятельность часто проявляется в определенных видах молитвы.

Молитва может принимать разные формы. Многие люди следуют установленным нормам и правилам великих религий и молятся, следуя конкретному, раз и навсегда установленному трафарету. Одни молятся, обращаясь персонально к Богу или Богине, ко Всемогущему, или Всевышнему; другие - к безличностной Вселенной или Абсолюту. Есть и такие, которые не молятся в обычном смысле слова, а просто живут с глубоким внутренним осознанием Божественного. Их обращения к Высшей Силе можно было бы назвать молитвенным состоянием сознания - это чувство, настроенное на одну тональность с «чем-то высшим».

Молитва имеет тенденцию следовать канонам, лежащим в основе великих религиозных традиций, а молитвенное состояние сознания - нет. Это, скорее, чувство единства со Всем Сущим, а не с конкретными пророками прошлого, традициями или священными книгами. В молитве-ходатайстве обычно просят об определенном исходе болезни, о том, чтобы сбылись планы на будущее, чтобы «Бог сказал, что делать» (например, как избавиться от рака). Молитвенное же состояние сознания - принятие того, что посылается свыше, но не пассивное принятие. Это благодарность, которая проявляется еще до того, как вы что-то получили. Такое принятие выражает великую готовность выстоять в беде, мужественно перенести неопределенность и неизвестность. Оно выражает уважение ко всему, что происходит, даже к такой болезни, как рак.

Многие люди действия приравнивают молитвенное состояние сознания к бездеятельности, прострации, к отступлению и готовности сдаться (позднее мы увидим, что эта позиция берет начало в предрассудках, внушенных от рождения, и не имеет ничего общего с духовностью). Они могут даже обвинять людей богомольных, ориентированных на внутреннее самосозерцание, в том, что те ничего не делают перед лицом болезни или кризиса. Большинство людей, склонных к созерцательности, в какие-то моменты своей жизни принимали на себя главный удар этой критики. Это особенно неприятно, когда такие люди оказываются серьезно больны - раком, болезнью сердца или чем-либо еще. И тогда являются ориентированные на действие друзья - такое впечатление, что пришли плотники с рубанками. Кажется, что они озабочены только тем, что делать больному человеку, а не тем, каким ему быть.

В этом нет ничего нового. Такое впечатление, что всегда должна быть пропасть без моста, отделяющая тех, кто направлен на внешние действия, от тех, кто направлен на внутреннее созерцание. Яркое описание этих различий дано в книге «Облако непознанного», любопытном анонимном религиозном документе, который появился в Англии в XIV веке:

Точно так же, как Марта жаловалась на свою сестру Мэри, потому что та всегда была задумчива и молчалива, так и по сей день люди не понимают смысла созерцательности. Как только вы найдете кого-то... кто чувствует, что на него снизошла Божественная благодать и он получил руководство, подсказывающее ему отказаться от своих занятий внешнего характера и начать жить созерцательной жизнью... вы тут же увидите его братьев, сестер, лучших друзей и прочих, кто понятия не имеет о его внутреннем побуждении или о его созерцательном настроении. Они поднимают свои голос, резко его осуждая и заявляя, что тот попусту тратит время. Тут же начинаются россказни - иногда лживые, иногда правдивые - о том, как низко пали мужчины и женщины, которые в прошлом обрекли себя на такую жизнь. Но никогда не станут рассказывать о тех, кто обрел на этом пути нечто доброе.

Необходимо отметить, что проявление активности и борьба за исцеление являются естественным поведением - и не только для человека. Дикие животные, когда болеют, ищут и находят целебные растения или травы и едят их. Молитвенное принятие своего удела в процессе естественного отбора не означает пассивного принятия болезни, без борьбы. Но иногда сама эта борьба ведет к пониманию, которое поднимает над болезнью, и возникает осознание того, что можно назвать «высшим здоровьем», - глубинная убежденность, что здоровье и болезнь могут, как это ни парадоксально, сосуществовать.

Если позволим себе войти в тихое, спокойное место молитвенной созерцательности, то сможем понять естественную взаимосвязь между здоровьем и болезнью в жизни. Широко открыв от удивления глаза, сердцем, полным благодарности, мы почувствуем, как сказал Джон Апдайк, что «в конце концов, мы живы в каждый момент, кроме последнего».

Историк Эрнест Куртц и писатедьница Кэтрин Кет- чем в работе «Духовность несовершенства» («Spirituality of Imperfection») рассказывают одну восточную притчу о благодарности, возможной даже в разгар болезни:

Саад, сын Вакаса, был одним из сподвижников Пророка. В последние годы жизни он ослеп и поселился в Мекке, где всегда был окружен людьми, приходившими к нему за благословением. Но он благословлял не каждого, а только тех, кто нуждался в том, чтобы он внес покой в их душу.

Абдулла ибн-Саад вспоминает:

«Я пошел повидать его, и он был добр ко мне и дал мне свое благословение. А так как я был всего лишь любознательным ребенком, то спросил его: "Говорят, на ваши молитвы всегда приходит ответ. Тогда почему же вы не помолитесь о том, чтобы избавиться от слепоты?"»

И старец ответил: «Покорность воле Божией ценнее, чем личное удовольствие от возможности видеть».

После выхода в свет моей книги «Превыше болезни» («Beyond Illness»), где исследуется феномен парадоксального «сосуществования» здоровья и болезни, одна женщина написала мне письмо.

Когда я была маленькой девочкой, мы с сестрой придумали игру и назвали ее «Самый красивый лист». Смысл ее был в том, чтобы найти совершенный по форме листок. Мы выходили на задний двор и прилежно искали, осматривая каждое дерево и куст. Условие было таким: кто первым найдет такой лист, тот победитель. Может, это покажется маловероятным, но иногда игра продолжалась часами, особенно в конце лета и осенью. И каждый раз выяснялось, что все листья несовершенны: одни изъедены насекомыми, другие сморщились по краям, - одним словом, все так или иначе повреждены.

Игра «Самый красивый листок» была чем-то большим, чем детской забавой. Она дала нам урок, о котором мы в то время даже не догадывались: что красота и уродство, совершенство и несовершенство могут мирно сосуществовать, и не только в одном и том же листке, но, вероятно, и в нас самих.

Этот урок, похоже, сегодня позабыт. Например, одно из наиболее общих упражнений Нового века для стимулирования состояния совершенного здоровья - визуализация «чистого белого света», омывающего тело человека. Большинство людей, которые это делают, не осознают, что оба понятия - «белый свет» и «совершенное здоровье» - иллюзия. Свет - белый лишь потому, что содержит много разных цветов и оттенков - полный видимый спектр - а не «чисто белый». Здоровье, подобно свету, также смесь здоровья и нездоровья, как и человеческий опыт, приобретаемый лишь с возрастом. «Опыт» требует «наличия отличающихся друг от друга событий». А значит, и здоровье, подобно свету, не может быть «совершенно чистым»; чтобы человек мог узнать, что такое здоровье, он должен познать болезнь. Философ Ален Уотте выразил эту мысль довольно резко: «Так как человеческое сознание должно включать оба состояния - удовольствие и боль, то стремление к удовольствиям, исключая боль, в сущности, есть стремление к потере самосознания».

Чтобы полностью «очистить здоровье» - посредством молитвы, медитации или чего-то еще, - нужно его разрушить. В этом смысле «совершенное здоровье» является противоречием.